Мы не знали другой страны

Предлагаем читателям продолжение семейных мемуаров Сорокиных. Их автор - жена Леонида Игнатьевича и мама Евгения Леонидовича. Именно по его просьбе она и написала воспоминания. Писала почти незрячая, в тексте вы найдёте и горькие строки о своей слепоте. Этот труд ей не довелось закончить. Вскоре после смерти мужа она ушла из жизни.
Этот своеобразный дневник семейной жизни обработал и подготовил Евгений Леонидович Сорокин. Обрывается дневник серединой 2005 года. Публикуем его фрагментацию с сокращениями.
Мои родители
Мои родители - крестьяне. В конце ХIХ века они прибыли на Дальний Восток в качестве переселенцев. Прибыли обживать малонаселенный край и использовать плодородные земли.
Отец мой, Зыблев Андрей Архипович, родился в 1880 году в Белоруссии. Умер в 1955 году на Дальнем Востоке.
Мама родилась в 1886 году тоже в Белорусии. Умерла в г. Хабаровске (Зыблева Мавра Кирилловна) в 1961 году.
Приехав из Белоруссии, они поселились в деревне Гаровка под Хабаровском, где занялись сельскохозяйственными работами. Семья родителей была многодетной, как и другие крестьянские семьи.
В семье у Андрея Архиповича и Мавры Кирилловны было 9 детей. Перечисляю:
Вера, 1904 года рождения,
Костя, 1906 г. р.
Алексей, 1908 г. р.
Иван, 1910 г. р.
Леонид, 1913 г. р.
Петр, 1915 г. р.
Надежда, 1918 г. р.
Любовь, 1920 г. р.
Катерина, 1922 г. р.
В деревне был построен дом, обширные поля обрабатывали сами. Старшие сыновья стали хорошими хозяевами. Жизнь была сложная. Никакой дотации со стороны государства не было. Что посеешь - то пожнешь. Старались героически. Сеяли рожь, пшеницу, овес, гречиху. И, конечно, овощные культуры. Никаких фруктовых деревьев не было - не до роскоши.
С большим трудом приобрели лошадь, корову и другую живность. Хозяйство было натуральным - хлеб свой, молочные продукты - тоже.
В 1922 году на ДВ пришла новая - Советская власть. Законопослушные русские люди приняли новую власть, не противились и не думали, что со стороны новых правителей их ждет большая беда, даже трагедия.
В 1922 году начался период продразверстки.
Каждая крестьянская семья должна была выделить из своих ресурсов определенное количество продукции. Сколько чего - не знаю. Но знаю одну трагическую историю…
В Гаровку приехали «нахлебники». И в каждой семье был плач, стон. В грубой форме, не считаясь с теми, кто большими усилиями и тяжелым трудом нажил то, что помогло бы прожить до нового урожая. Кроме того, они должны были забрать лошадей, коров.
Отец в ужасе представлял, как будут голодать его дети. Он стал около своего живого хозяйства и сказал: «Не дам!» Один из приехавших негодяев поднял винтовку и нацелился на отца многочисленного семейства.
И вот, страшно вспомнить… старший мой брат, которому было 18 лет, загородил собой отца: «Если убивать, стреляйте в меня. Я старший и не в состоянии без отца прокормить семью»… И он, эта нехристь, зверь, выстрелил…
Костя лежал в крови, бандиты не разрешили подходить к нему, угрожая оружием…
Оставаться в деревне после страшной семейной драмы было невозможно.
Отец пытался добиться правды и наказать убийцу. Куда там… На заявление отца хабаровскому прокурору был ответ: «Наказан… психически больной, уволен со службы».
Как смело я говорю сейчас об этом. Не оглядываюсь, нет ли поблизости доносчиков. Ведь мы десятилетиями жили под пристальным вниманием доносчиков и стукачей.
На семейном совете было решено переехать в г. Хабаровск. Отец выхлопотал место, где можно восстановить дом и начал действовать. Надо отдать должное односельчанам - чутким, добрым людям. Помогли разобрать деревенский бревенчатый добрый дом, пронумеровать каждое бревно и все перевезти в Хабаровск.
Но как перевезти! О нашей семейной драме знали все односельчане. Сочувствовали, готовы были помочь. Папа тоже людям помогал: написать заявление или прошение по каким-либо инстанциям. Грамотных то почти не было! Мама тоже помогала. Она шила одежду: платья, брюки, рубахи и пр. Когда и где она научилась этому ремеслу - не знаю. До сих пор у меня в комнате, как святая реликвия, хранится старинная ручная швейная машинка, на которой мама шила и в деревне, и в городе, и до и во время войны. Берегу эту машинку. Может, в музей?
Перевозили дом всем селом - бесплатно. В городе дом был восстановлен на улице Барановской (ул. Ленина), как раз напротив красивого здания церкви. Впоследствии дом был снесен, т. к. на линии пересечения была построена трамвайная линия.
Жизнь в городе
Прежде всего следует описать церковь - божье место. В тот период не было людно и в храме - крестили детей, венчали новобрачных и отпевали умерших. И все же эти ритуалы в церкви проводились. И мы, ребятишки, были первыми свидетелями этих интересных событий. Иногда бабушка (мама отца) меня брала в церковь на церковные службы. Я быстро утомлялась. Нужно было смотреть вперед, на алтарь, где стоял священник, а я поворачивалась на 180 градусов - смотрела на балкон, где располагался церковный хор. Ах, как красиво они пели!
Внутреннее убранство церкви - это сказка. Стены и потолки были расписаны яркими масляными красками. Здесь и ангелы, и люди, и природа. Все сказочное. Бабушка осторожно поворачивала меня, как положено. Причем тихо, ровно. В церкви нельзя разговаривать, шуметь.
Церковь была огорожена невысокой оградой. На ее территории всегда росла чистая зеленая травка и цвели желтые одуванчики. Эта живописная природа впоследствии мне снилась всю жизнь.
Главный священник - отец Матвей, высокий, статный, черноволосый красавец. А голос у него - как у Шаляпина. Этот священник частенько забегал к нам. С папой они были друзьями. Иногда они выпивали для «крепости голоса». У священника была очень большая семья. Много детей. Чтобы их кормить, дед Матвей после окончания церковной службы снимал сутану, облачался в брюки и на ломовой лошади отправлялся на заработки. В то время у нас машин не было, возили кареты, телеги, сани. Все это я видела, и это мне потом долго снилось.
Попутно расскажу, как ломали церковь, сбрасывали колокола. Речь идёт об Алексеевской церкви, что была в районе улиц Барановской и Корсаковской. Она разрушена в 1932 году. Эту красоту нужно было не ломать, а хранить, как музейную роскошь. Но новые хозяева этого не понимали. В общем, «наломали дров» немало. Я слышала громкий крик, плач прихожан, стариков, старух и всяких, кто еще не привык к новой жизни.
Крупнейшая ошибка коммунистов - разорять! «Мы наш, мы новый мир построим…» Разорять легче, а строить - дорого!
Прошло более 70 лет. И сейчас новые руководители стали воздвигать храмы. Хабаровск украшается храмами. Люди стали молиться, ходить в церковь, соблюдать церковные праздники. Эту тему можно продолжать без конца.
Недалеко от нашего дома находилась начальная школа № 4. В ней я, моя сестра и мой брат Петр получили 4-летнее образование. Время было тревожное. Люди следили друг за другом - кто чем живет…
Видимо, мой отец, Андрей Архипович, был на заметке. Его связь со священнником Матвеем, а может быть, и его заявление в прокуратуру по поводу гибели сына (моего брата) Кости… Папу стали вызывать куда-то. Он никому никогда не говорил об этом. Думаю, что мама знала, куда он ходил. А однажды папу забрали. Держали 8 месяцев без суда и разбора.
Помню папу здоровым, цветущим. А когда он вернулся, я его не узнала. В дверь постучал какой-то старичок с мешочком за плечами. Я открыла ему дверь (воров в то время еще не было). И вдруг, присмотрелась, узнала. Это мой папа, мой отец! Я плакала, целовала, обнимала его. Я первая увидела отца, возвратившегося ОТТУДА! Его отпустили, но посоветовали уехать в Сибирь. Видимо, посоветовали в резкой форме. Семья быстро засобиралась. Нужно было продать дом, уже двухэтажный, и все наше хозяйство.
Мы уезжали в город Томск. Это не была явная ссылка в Сибирь, хотя папе «посоветовали» в рекомендательной форме уехать из города Хабаровска.
В Томске
Старшие члены семьи оставались в Хабаровске. Сестра Вера была замужем. У нее было двое детей: Коля - 1925 года и Саша - 1927 года рождения.
Из братьев оставался женатый Иван. У него только что родился сын Володя, которого мы очень любили и по кому скучали, находясь далеко в Сибири.
Ехали мы долго на самом дешевом поезде под кличкой «Максим». Помню, что мама сшила ситцевые пояса, в карманах которых были деньги, вырученные от продажи дома и прочей утвари. У мамы в поясе, кроме денег, находились и паспорта.
Помню один драматический случай. У мамы в туалете в унитаз выпал один из паспортов. Мама в ужасе и слезах сообщила об этом семье. И вот старший брат Леонид успокоил маму: «Я найду этот документ». На ближайшей остановке он сошел с поезда, его снабдили деньгами, чтобы он потом смог догнать нас на скором поезде. Смелый и решительный, Леня пошел пешком по рельсам…
И нашел злополучную пропажу - мама в это время не находила себе места. Еще бы - потерян документ и сын может заблудиться. Какова же была наша радость, когда в вагоне появился наш отважный спасатель и торжественно передал маме потерянный паспорт. Слава Богу! Настроение у всех улучшилось. Мы смелее смотрели вперед: хороший знак, мы вооружены документами.
Помню, прибыли на станцию со странным названием «Зима». Это оказалась развилка, на которой мы пересели в другой поезд на Томск. Была осень, мы почувствовали осеннюю сибирскую прохладу и тоску.
Наконец-то мы приехали в Томск. Город поразил нас старинной красотой и ухоженностью. Улицы длинные и прямые, как на шахматной доске. Где мы остановились - не помню, только вскоре родители купили дом, когда-то принадлежащий какому-то немцу. Участок, хотя и небольшой, но весь был усажен красивыми цветами. Дом находился в глубине участка. Дом был красивый и ухоженный. Видимо, хозяин был цветовод, лишь позже мы с грустью поняли, что помидоры на этом участке не созревают, им не хватает солнца. Поздней осенью нам приходилось срывать зеленые помидоры и в тепле доводить их до созревания.
В доме были две большие комнаты, коридор, чердак, на котором стоял огромный ларь. В нем мы и держали продукты. Оба брата вскоре нашли себе отдельное место. Леня решил возвратиться в Хабаровск. Петр поступил на курсы шоферов. Это был пилотаж в то время - больше, чем сейчас в институт.
Папа отвел меня в школу, в 6 класс. В Хабаровске я бы училась в 7 классе, но т. к. в программе были расхождения, папа по совету преподавателей определил меня в 6 класс. Как я была благодарна этому случаю, какие чудесные преподаватели мне достались! Помню математичку из старых гимназисток - худенькая, добрая и умеющая хорошо объяснять. К сожалению, не помню ее имени. С каким рвением, настойчивостью я начала вникать в азы математики. По алгебре все формулы заучила, как таблицу умножения: квадрат суммы двух чисел, квадрат разности и т. д. По геометрии равенства треугольников - помню до сих пор.
Своим рвением, запоминанием объясняемых тем я быстро выдвинулась в ряды лучших. Меня избрали старостой группы. Моим любимым предметом стала литература. Я знала наизусть много стихов. По всем предметам у меня были пятерки с похвалой. Томскому периоду обучения я очень обязана и благодарна.
Зимний город Томск очень красив. Много снега и температура - минус 30-40. Но мы, дальневосточники, не замерзали. В Томске я научилась кататься на лыжах. Оказалось, что город окружен горами, причем высокими и крутыми. С них я отважно съезжала на лыжах.
В Томске мы прожили год, а затем появилась возможность вернуться в родной Хабаровск. Два брата уже уехали. Петр закончил обучение на шофера и возвращался в Хабаровск, как большой специалист. Две сестры и я уехали с мамой. Снова вагон, теснота и неопрятность. Долгий путь.
Вновь
в Хабаровске
В Хабаровске не было ни квартиры, ни угла. Остановились в маленьком домике, где жила старшая сестра Вера со своей семьей. В Хабаровске родители купили в Дальнеукраинской слободке. Дом, сравнительно большой, но какой-то неуютный. Я определилась в 7 класс в 32 семилетнюю школу. Она находилась на улице Запарина, недалеко от ул. Ленина. Впоследствии в этом здании был Энергосбыт. Седьмой класс мне хорошо запомнился. В нем учились в основном великовозрастные и слабоуспевающие. Я выглядела гадким утенком - невысокая, бледная. Ничем не вышла в передовые. Зато мои знания быстро подняли мой авторитет.
Удивительно, что, когда мы закончили 7 класс, нам объявили, что прибавляется 8 класс на будущий год. Мы перешли в 8 класс, а затем и в 9. Наш класс в течение 3 лет был старшим.
Тогда я встретилась с замечательной девочкой - Зиной Линдзе, которая стала моей подругой на всю жизнь.
Мы организовали группу старост. Дали ей название - старостат. Председателем старостата выбрали меня. Мы с Зиной были вожаками и воспитателями. Всех трудных ребят из разных групп направляли на старостат. Мы с Зиночкой умело беседовали с ними, или помогали им в чем-то. Ведь мы были старшие. Наряду со всем хорошим были и неприятные события.
А что было дальше?
Дальше нужно было продолжать учиться. Мы с Зиночкой влюбились в химию и решили во что бы то ни стало стать химиками. Не получилось из нас химиков.
Конец декабря 2004 года. Боюсь, что не смогу осуществить задуманное, написать свою историю. Сейчас я нахожусь в клинике МНТК «Микрохирургия глаза» - лечат мои глаза. Пишу, но прочитать написанное не могу - не вижу. Будет ли улучшение, мне еще находиться здесь 5 дней.
Женя поместил меня в палату-люкс (однокомнатная палата со всеми удобствами). Причем мебель расставлена так, как в моей комнате. Справа от входной двери кровать, холодильник, на нем чайник поттер - постоянно горячий чай. По центру у окна - новый телевизор. Слева у стены столик, затем - кресло. На полу - новый бордовый ковер, очень красивый. Это все радует глаз. Это все плюсы. Но один минус, внезапно стала плохо видеть.
23 декабря 2004 года. Завтра меня выписывают из клиники. Ужас, что со мной! Пелена тумана перед глазами. Смотреть телевизор не могу, все сливается. Но, самое главное, как мне дописать начатое повествование?
Мы заканчивали среднюю школу. Был выпускной вечер. На нем присутствовал весь 10 класс и вдобавок моя давняя подруга - Адя Касьянчук. Как я помню, у меня было две подруги: школьная - Зина и домашняя - Адя. На вечере пили чай с пирожными, танцевали под фортепьяно. Вот и закончилось обучение в школе. Мы с Зиной планировали поступать в институт на химфак. Глупые были, не понимали, что это не для нас - химия. И все же мы направили свои аттестаты во Владивостокский университет, где был химфак. Никаких сведений о том, что университет к тому времени расформировали, мы не получили. И наши документы поэтому попали в архив, где и хранились целый год. Но мы не теряли зря время.
Частным образом я выучились печатать на машинке и устроилась секретарем-машинисткой. Много писем написала своему другу Леониду - он служил во Владивостоке. Подписалась на заем. Заняла из своей мизерной зарплаты - помощь нашей стране. Заем без отдачи…
Осенью 1939 года мы устроились на подготовительные курсы при пединституте. Цель - хорошо усвоить химию. Занятия были вечерние, и уроки проходили в здании мединститута, где был 3-я горбольница.
1940 год
Четыре отважные девочки-хабаровчанки решили поехать учиться в центр страны. Это было странное решение. Обучение в то время было бесплатным. Но, кроме обучения, на проживание нужны были средства. Среди нас богатых и обеспеченных не было. Мои сестры уже работали. Надежда закончила курсы бухгалтеров. В то время это был пилотаж - как сейчас банковский институт. Жили мы на ул. Комсомольской в барачном доме. По сути, одна комната и кухня. Старший брат Петр женился, привел Дашу, знаменитую Дарью Ивановну, с которой мы и сейчас дружим.
Я была лишней. Никто не возражал, чтобы я уезжала. А я не просто уезжала, я ехала получать большие знания. Итак, билеты на скорый поезд в отдельном купе куплены. И мы - четверо, уезжаем: я, Зина, Адя, Тося - Адина школьная подруга.
Ехать было весело. Продукты еще не съедены. Помню, курица, приготовленная родителями Ади, протухла. Мы ее выбросили в окно вагона, о чем долго-долго жалели. Было очень весело. Уютное купе, и мы все свои - четыре девочки. Шутили, шумели, обливались водой, т. к. было жарко. Так мы, шутя и играя, добрались до конечного пункта нашего следования.
Одесса!
Как красиво звучит это слово! Мы, нигде не бывавшие, оказались в красивой сказке. Одесса изумительно красива. 25 июня 1940 года. Свежая зелень бульваров, цветущие каштаны, на бульварах - чудные розы.
Прибыли в индустриальный институт. Мы с Зиной поступали на химфак. Экзамены выдержали. Нас с Зиной приняли. Адя и Тося получили двойки по химии и растерялись. Хотели забрать документы и пойти в мединститут. А там конкурс - 6 человек на место. И все же мы упросили кого-то всех нас четверых принять. Мы издалека! Хабаровск для одесситов, что Луна для хабаровчан.
Итак, нас четверых поселили в общежитие. Как был красив этот изумительный, старинный город. Население - в основном евреи. Упитанные, хорошо одетые, довольные собой. Днем мы поехали на море. Впервые в жизни увидели море живьем. Могучее, клокочущее, пенящееся. А главное - могучее.
Мы купались в море, в соленой воде. Изумлялись, как легко плавать. Вечером посетили Одесскую оперу. Пока были деньги, мы постоянно бывали в оперном театре.
С 1 сентября 1940 года начались занятия в институте. Огромный актовый зал, стулья амфитеатром. И мы, несчастненькие. Каково это - химия! Лаборантки с желтыми лицами нам не понравились. И мы, глядя на лаборанток и друг на друга, решили: не туда попали. К нашему счастью, в Одесском университете открылось вечернее отделение - литературный факультет. Мы перешли в университет. Кто ищет, тот всегда найдет.
Мы попали в сказку!.. Это то, что мы искали и нашли! Мы жили в общежитии в районе Аркадийки. Помню 5-этажное здание, старое, бесцветное. В комнате 4 или 5 человек. Наша комната № 26, соседи - № 27 (украинцы ребята). По утрам они кричали «Двадцать шестая». В субботу - танцы. Как это далеко…
30 декабря 2004 года.
Заканчивается этот тяжелый високосный год. Как много страданий он принес людям: наводнение, землетрясение, болезни. Вот и мое заболевание - потеря зрения. Неожиданно, горько, тяжело. Не могу прочитать письма детей из Австралии. Женя и Олег утешают, успокаивают, помогают во всем.
Война
По вечерам в общежитии гасли огни. Как за стеной поют наши соседи из № 27. Ох, как красиво, как мелодично они пели! Бедные, они не знали еще, что через несколько дней начнется война! Помню яркий солнечный день, когда по черному круглому динамику мы услышали голос: «Внимание, внимание, говорит Москва!.. Сообщение о том, что на нашу счастливую, миролюбивую страну вероломно напал враг - фашистская Германия.
Голоса Сталина мы пока не слышали. Впоследствии мы поняли, что наш кумир Сталин тоже испугался! Еще бы не испугаться. Оказывается, наша страна не была готова к натиску врага. Восточная граница СССР была оголена! Лучшие военные руководители оказались в отпусках, но многие из них, как оказалось потом, были «врагами народа».
Как же нам быть? Остаться и отстаивать рубежи Украины? У нас ничего не было, ни еды, ни одежды, даже документов. Кроме зачетных книжек, где стояли хорошие оценки за первый курс Одесского университета, у нас ничего не было. Были паспорта. Нужно было от администрации университета получить какое-то удостоверение. Наша могучая и дружная «четверка храбрых» внезапно распалась. Зина примкнула к девочкам, проживающим вблизи Одессы. Тося тоже исчезла.
Мы с милой подругой Адей решили не расставаться. Мы приехали из Хабаровска в Одессу 25 июня 1940 года. И вот 25 июня 1941 года. Мы испытали страх от бомбежек. Каждый день мы ездили на трамвае в центр Одессы, чтобы попасть в университет.
25 июля 1941 года. Мы оказались на одесском вокзале. Всюду толчея, многолюдье. Проходит эвакуация заводов и работников с семьями. Мы, две девочки, никому не известные, попросились в какую-то семью, рассказали о себе. И, о чудо! Нас тоже взяли в этот эшелон.
Вот мы уже в поезде. В руках у нас по чемоданчику со всем необходимым скарбом и, главное, с документами, паспортами и зачетками. В поезде было очень тесно. Но наши избавители взяли нас в свое купе. Постепенно мы познакомились, это семья врачей: мать, сын и невестка. Поезд тронулся… Как мы позже узнали, станция, от которой мы уезжали, подверглась бомбардировке.
Как часто эта ужасная картина нам снилась впоследствии… Мы ехали долго. Поезд часто останавливался. Потом начинались бомбежки. Сколько их было, таких остановок! От Одессы до Хабаровска мы ехали 30 суток! Какой кошмар!
Мы находились в пекле войны: бомбы, обстрел … А мы уцелели. Какой ангел-хранитель охранял нас? Поезд остановился в поле. Вдали виднелись кукурузные поля. Вдруг - бомбежка… Мы выскочили из вагонов и бегом устремились в кукурузные поля. Сидели дрожа и думали, что это последняя наша минута…
А вот остановка на станции Пятихатки. Поезд шел по югу Украины. Самолет низко-низко летит… Увидела летчика, он смеялся. Бомбили и стреляли из автомата. Мы выбежали из поезда и рассыпались, кто где. Я упала около вокзала, хорошо запомнила - здесь точно так же, как у станции Верино. Посыпались стекла из окон вокзала. Я прижалась к стене здания и вдруг увидела кровь на своей руке. Сразу же мысль: убита или ранена. Оказалось, ранена - осколком стекла от окна станции… Значит, жива!
Удивительно, что после тех страшных событий на нас с Адей напал смех! Это безумие. Но главное, наша хладнокровность, наш смех успокаивал взрослых и пожилых людей, что ехали в нашем вагоне.
Еще одна беда - у нас закончились скудные продукты, которые мы припасли на дорогу. С собой мы взяли еврейскую мацу (постные лепешки, простроченные, будто на швейной машинке), сливочное масло, которое вскоре расплылось по лепешкам, и пятирублевую карамель (подушечки). Этим мы и питались.
Наши добрые соседи по купе (врачи: мать сын и невестка) стали замечать, что мы выходим из купе, когда они садятся есть.
Я прожила очень долгую жизнь и пришла к выводу: мы смогли победить сильного врага - фашизм лишь благодаря своей сплоченности, своему желанию быть свободными. Нет, не Сталин победил, а наш многомиллионный, плохо одетый, не сытый НАРОД!!!
Наконец-то подъезжаем к Байкалу. Злополучная станция Слюдянка. Здесь стоял контроль: проверка документов. Проверяют военные. Несколько раз мы, бедолаги, прятались. Но вот и у нас попросили документы. У нас были паспорта с хабаровским штампом и зачетки Одесского университета. Но мы оказались опасными шпионами!
Вот когда нас охватил страх. Нас высадили на станции Слюдянка, затем отправили назад в Иркутск. Помню, что мы дважды проезжали Слюдянку. Здесь мы вымылись с металическими тазиками в речке. Вода после мытья в тазах почернела. В Иркутске добились встречи с каким-то «высоким лицом». Долго объясняли, что мы - никакие не враги, а хабаровчанки - едем домой. Получили разрешение на проезд. Снова брали билеты. Спасибо моему Лене (он в Одессу перевел 400 рублей). На эти деньги я и вернулась домой.
В военном Хабаровске
Было раннее утро, мы вышли из вагона и зашли на перрон вокзала. Мы сидели на своих вещах и горько плакали. Вот когда у нас появились слезы. В них и радость возвращения, и страх за пережитое. Здесь мы с Адей расстались. Нам нужно было идти по разным адресам.
Я и не знала, куда мне идти по новому адресу: ул. Театральная, № … И я пошла пешком, автобусов не было. Только я подошла к дому, где жила моя милая мамочка (во дворе средней школы № 5 - одноэтажный домик, огороженный забором). Я постучала в калитку, вышла какая-то девочка, увидела меня и воскликнула: «Вы - Люба?» - «Да». Убежала, чтобы сообщить радость тем, кто в тревоге ждал Любу…
И сейчас, спустя более 60 лет, я думаю: «Была ли я на войне?» Была! В самом пекле войны, где стучал пулемет, грохотали бомбы. Был ужас!
Немного отдохнув и приведя себя в порядок, мы встретились в городе и задумались о текущих очень важных делах. Заканчивался август 1941 года. Вот-вот начнутся занятия в пединституте. Нам необходимо было устраиваться, оформляться и продолжать обучение. Но оказалось, что все это очень сложно.
У нас не было на руках аттестатов об окончании в Хабаровске 10 классов. Они остались в Одесском университете навсегда. Но проблему уладили. Нам выдавали карточки на получение 200 гр хлеба на день. Не дай Бог потерять карточки. Какой голод был! Постоянно хотелось есть, ведь мы были молодыми.
Год за годом мы учились, работали в колхозе и совхозе в летний период, в институте получали мизерную стипендию, на которую нечего было купить. Магазины были пусты. Помню, мы работали на колхозном поле, вязали снопы из пшеничных колосьев. Зарабатывали трудодни. И, о чудо! Нам выписали на наши трудодни зерно. Это было зимой 1943 года.
Все эти годы я очень активно переписывалась с Леонидом Сорокиным. Так возникла любовь. Мы решили пожениться после войны. Но поженились раньше. Зимой 1944 года на каникулах в институте я получила вызов от моряка-ефрейтора и предложение приехать в Славянку, где он служил.
Мой муж, Сорокин Леонид Игнатьевич, родился в 1916 году в с. Переяславка Лазовского района. Мать Леонида умерла в ранней молодости, когда Лене едва исполнилось 3 года. Его воспитывали близкие родственники: Секлетинья Тимофеевна, родная сестра матери и ее муж. Очень добрые и любящие детей люди. К сожалению, своих детей у них не было. Их приемыш - Ленечка был желанным в семье.
Воспитатель прожил недолго. Он был болен туберкулезом и умер до начала Великой Отечественной войны. Секлетинья Тимофеевна в 40-летнем возрасте вышла замуж за Золотарева Михаила Егоровича, 60-летнего хабаровского предпринимателя и переехала жить в Хабаровск. Леонид закончил сельскую школу и курсы сельских педагогов. С 16-летнего возраста вплоть до призыва в армию он работал учителем в сельских школах Лазовского района, в селе Могилевка.
Считаю, что учитель он был отличный, Леонид много читал, у него была накоплена прекрасная библиотека. Она досталась ему от старого умершего к тому времени учителя. Кроме того, у Леонида были неплохие житейские навыки. Работая в школе, он выполнял различные работы: шил костюмы детям (к Новому году), отлично рисовал. И вообще, по натуре он был передовой. Всегда стремился к знаниям. Дети в школе его любили.
Когда его приемная мать переехала в Хабаровск, Леонид некоторое время прожил в семье Золотаревых. Устроился на работу корректором в газету «ТОЗ», затем в «Сельскую новь» и что-то еще.
В 1938 году Леонид был призван в армию. Его зачислили во флот. Высокий, стройный, красивый и грамотный. В его части в Славянке он выделялся, хотя там было много особенных ребят. Он прослужил в армии 8 лет (до 1944 года).
В семье Леня умел все делать: и с детьми понянчиться, и побелить комнаты, и посадить в садике цветы и овощи. Но характер у него - вспыльчивый. Иногда не по делу вспылит, накричит на детей, на меня, на свою приемную мать. Зато был внимателен, если кто заболеет. Очень заботлив. Эту семейную сторону жизни я не хочу вспоминать. Мне часто было обидно, когда он при посторонних вскипит…
В течение четырех лет у нас не было детей. Мы жили для себя, как в сказке. Леня закончил театральную студию. Работал в театре драмы помрежем. Все пьесы, которые ставили в драме, мы, разумеется, смотрели.
Наш первенец - Олег появился на свет 27 декабря 1947 года. Ритм жизни сразу же резко изменился - все было подчинено малышу. Бабушка Секлетинья души не чаяла в своем внуке. Так он и рос, обласканный всеми. Помогал старенькому деду надеть валенки, кричал: «Дети сами». Себя он называл - дети.
Папа, как учитель, стремился развивать у сына разнообразные таланты: купил Олегу скрипку, думая, что сын будет музыкантом. Не! Не то! Купил гармонь. Осталась без внимания. Интерес у Олега смалу был к машинам. Покупали ему машины, он играл, ломал, интерес проходил.
В школу пошел с 6 лет. Учился неплохо. В основном на «4». Снова неусыпный надзор учителя-отца. Здесь последовали наказания за ошибки, неопрятность. Но чета родителей способствовала тому, что Олег стал грамотным, писал без ошибок.
Я работала в строительном техникуме. Вот куда был определен Олег. Правильно поступили родители. Олег был под постоянным вниманием мамы.
Приближался 1967 год, год выпуска из техникума. Многих выпускников по решению военкомата определяли в военное училище. Мы тоже решили, что наш неугомонный сын должен почувствовать настоящую воинскую дисциплину.
К нам в техникум частенько приходил подполковник Грузин, начальник отдела кадров Дальневосточного округа. Двое детей Кирилла Кузьмича Грузина учились у нас в техникуме. Через него мы договорились о зачислении Олега в военное училище. Из техникума зачисляли около 25 выпускников.
В 1967 году Олег получил диплом выпускника строительного техникума по специальности «Гражданское строительство». Работяга из Олега получился неплохой. Умел все: строительство, электроустройство и др. К этому времени Олег возмужал, стремился к самостоятельной жизни. Но как это нелегко… Мы отправили Олега в неизвестность, сразу же все заскучали, затосковали. А ему каково!
Началась частая переписка. Скучали все домашние, особенно бабушка Секлетинья Тимофеевна и младшие сестренки. Наташа и Лена (Лиля). Прошло время, и наш к тому времени уже младший лейтенант прибыл в отпуск с последующим назначением на дальнейшую службу.
Олег здорово изменился: уезжал неопытным мальчишкой, а возвратился взрослым юношей высокого роста, бравым офицериком. Правда, звание пока небольшое. Но Олег дослужится до подполковника. Будет на различных военных должностях. Умело общался с солдатами. Руководил ими, добивался качественного воспитания новобранцев.
Впоследствии в Хабаровске Олег работал каким-то начальником по ремонту машин, затем по ремонту дорог. Между прочим, за ремонт Комсомольской площади он получил звание майора. Получил должность начальника Чернореченской КЭЧ, где проработал несколько лет…
Женя
Наш сын Женя, сейчас он - Евгений Леонидович Сорокин, доктор медицинских наук, профессор, академик лазерной академии. Из маленького славного мальчика, очень интересного в детстве, вырос большой человек, широко известный не только в крае, но и в Москве, Петербурге, Ростове, Екатерининбурге, Сахалине…
Женя рос спокойным, ровным мальчиком. Всегда серьезный, задумчивый, с детства сосредоточенный. В то время мы жили на улице Михайловской, в половине дома, принадлежавшего нашей бабушке - Секлетинье Тимофеевне Золотаревой.
В те годы радио было единственным развлечением. Телевизоров тогда еще не было. Помню такую черную тарелочку репродуктора, висевшую у нас в комнате. Женя очень любил сказки. Когда их передавали по радио, в доме устанавливалась тишина. Женя сосредоточенно и внимательно слушал. Это внимание осталось на всю жизнь. А потом началось чтение книги сказок К. Чуковского: «Мойдодыр», «Тараканище» и пр. Мы читали Жене по очереди - мама, папа, а потом еще кто-нибудь из знакомых или гостей. Он слушал очень внимательно и вскоре выучил все сказки наизусть.
Мы много занимались детьми. Использовали все доступное для их развития. Когда в Хабаровск приезжали оперные театры (новосибирский, бурятский), мы брали детей с собой на оперу, балет «Лебединое озеро», «Щелкунчик» и др. Разумеется, папа и мама сходили на все оперы и взяли однажды с собой даже бабушку - Секлетинью Тимофеевну на оперу «Борис Годунов», чтобы она послушала церковное пение.
Олега мы никак не могли заинтересовать этими шедеврами. А Женя (ему тогда было 4 годика), сидя у папы на коленях, не моргнув, смотрит и запоминает. Олегу же было скучно на спектаклях, он весь извертится (и сидел, и стоял).
Женя рано проявил интерес к музыке. Ему еще не было 6 лет, когда мы купили немецкое пианино «Аполо Дрезден». С виду оно было потрепанным и потому стоило дешево. А звучало прекрасно. Наняли учительницу музыки. Женя начал изучать «аммы» (гаммы), как говорили его маленькие сестренки. Он еще в школу не пошел учиться, а в музыкальную его уже приняли.
Любовь к музыке оказалась серьезнее, чем мы могли себе предполагать. Любовь к классике, особенно к джазовой музыке, осталась у него на всю жизнь. Сейчас - это его глубокое увлечение. Он легко играет и аккомпанирует практически любые вещи.
Женя хорошо закончил музыкальную школу по классу фортепьяно. На совет папы идти в музучилище он резонно заметил: «Кем я буду? Ты хочешь, чтобы я по ночам в ресторане играл?» Вот молодец! Смотрел в корень!
Итак, три года обучения в аспирантуре, защита - позади. И вот уже Женя - кандидат медицинских наук. К этому времени (1988 год) в Хабаровске формируется команда врачей для работы в только что построенной в нашем городе клинике «Микрохирургия глаза». Приезжал сам Святослав Федоров. Во главе клиники он решил поставить Виктора Егорова, молодого кандидата наук, человека с хорошими организаторскими способностями.
Женя встретился с Егоровым - они хорошо знали друг друга по учебе в институте. Егоров сразу же предложил ему работать в клинике. Женя охотно согласился. Сам Святослав Федоров благословил союз двух офтальмологов на долгие и плодотворные годы труда в клинике. С тех пор минуло уже 17 лет.
Женя стал заведующим диагностическим отделением. Но он стремился продвигаться дальше. Стал усиленно готовиться к написанию докторской диссертации. Затем стал заведовать отделом лазерной хирургии. Постепенно у него появились ученики. Первый из них - Олег Коленко, очень способный и умный парень. С 1994 года Женя становится зам. директора по научной работе, а Коленко становится зав. отделом лазерной хирургии.
Под руководством своего учителя - замечательного человека и опытного наставника, профессора Галины Петровны Смоляковой он успешно завершил свою докторскую диссертацию и защитил ее в Москве, в институте Федорова, в 1998 году.
Между тем слава о хабаровской «Микрохирургии глаза» росла и крепла по всему Дальнему Востоку и Сибири. Росла и популярность нашего Евгения. О нем писали газеты, звонили родителям благодарные пациенты.
Наша семья необычная - она многодетная. У нас два сына: Олег (1947 г) и Женя (1951 г). Когда родились две прелестные крохи, две девочки: Наташа и Лена (28 января 1958 года), я поначалу очень переживала, плакала. Я лежала в роддоме на сохранении беременности. Помню, в вечернее время меня осматривал кандидат мед. наук Григорьев. Именно он обнаружил «много конечностей». Я позвонила домой и со слезами сообщила, что у меня двойня. Я рыдала и не могла говорить. Но меня изумило спокойствие нашего папы Лени, даже радость. «Глупая, что ты плачешь, нужно радоваться. Было у нас двое детей, сейчас будет четверо! Оба мы работаем Но у нас есть замечательная бабушка. Вырастим и воспитаем».
Итак, 28 января 1958 года родились две девочки. Старшая - Наташа (на полтора часа старше), затем Лена. Привезли нас домой. В большой комнате - гостиной стояла огромная печь «голландская». Вот за этой голландкой мы и определили своих крошек в ванне на стуле. Иддилия закончилась сразу, как они только хором заплакали. Мы это называли - дуэт сестер Сорокиных. С одним ребенком мы хорошо справлялись, но вот чтобы сразу с двумя!
Девочки как две капли воды были похожи друг на друга. Когда они подросли, в связи с этим было много смешных казусов. Мы давали каждой из них по одной капле рыбьего жира. Чтобы не дать одной дважды, няня Клавдия Николаевна делала им пометку на коже руки химическим карандашом.
Вот папа Леня командует: «Люба, умой девочек». Хватаю одну (они уже бегали), умываю, затем - другую. Слышу снова команду: «Умой детей!» Оказывается, я умыла одну дважды.
Девочки были так красивы, что на них постоянно оглядывались прохожие. Наши мальчики считали своим долгом заниматься сестренками. Вот картина: я на кухне варю обед. Девочки, как два птенчика, выглядывают из комнаты из-за лежачих стульев, служивших забором. Картина: через этот забор выглядывают две чудесные рожицы. В это время Женя начал играть гаммы на пианино. Сестренки, увидев брата, хором запищали: «Неня-амм!» В ответ: «Пошли к черту!» Женю звали «Нене». Лену Наташа стала звать Лилей. Так она и осталась Лилей.
Девочки росли. Вот уже им пора в школу. Снарядили им новую форму и за ручку повели в 55 школу.
20 мая 2005 года.
Господи! Вчера написала, а сегодня не могу прочитать. Что же будет дальше со мной! Вчера (19 мая) Женя принес мне ценный документ. Долго я ждала его (инвалидность 1 группы). Что это даст, не знаю. Скорее бы увидеть моих милых Лилечку, Даника и Наташеньку.
Мрачная погода. Холодно на улице, холодно дома. Боюсь, что наши австралийцы могут простудиться в Хабаровске. Женя должен лететь в Москву 31 мая на съезд офтальмологов. Дай Бог ему благополучия в пути и на съезде. Голова пустая, плохо вижу, а нужно вспоминать о моих миленьких девочках.
Кажется, я остановилась на описании их школьных дней. Девочки в том году заканчивали 10 класс. Полной определенности, куда пойти учиться, у них не было. Была лишь мечта - поступить на хореографическое отделение в институт культуры. Первая попытка получить определенное количество баллов не удалась. В тот год их не приняли. Тем более у них разгорелось желание учиться в институте культуры.
В это время они с большим удовольствием занимались во Дворце профсоюзов, где хореографию вела известная в Хабаровске Л. Дьяченко. Девочки посещали занятия у нее, а по вечерам ходили на подготовительные курсы в институт культуры.
Милые мои девочки! Какие чудесные вы, какие преданные! Они никогда не ссорились всерьез. Ведущей в их дружбе была Наташа. В быту лучше разбиралась она, а в науках - Лиля. Сердце мое холодеет при воспоминаниях…
Не хочется вспоминать тот страшный эпизод, как девочки попали под машину «Скорой помощи». Они задержались в общежитии института культуры у подруг. Было осеннее время - обе были в новых темно-голубых плащах. На улице - темно. Общежитие находилось напротив института культуры. Через дорогу перебежишь - и остановка автобуса.
Домой возвращались на автобусе № 29, который начал только подходить к месту посадки. Девочки увидели автобус и бегом двинулись через дорогу. Не заметили машину, которая шла вслед за автобусом. Только они выбежали на дорогу - она наехала на них. Сбила их и протащила несколько метров. Шофер скорой схватил пострадавших в машину и быстро помчался с ними в медпункт. Там освидетельствовали, что девочкам порвали плащи (у одной лопнул рукав, у другой нет кармана). Девочки опомнились… как же добраться до дома. Не помню, кажется, та скорая и доставила их домой.
Я не спала, лежала в гостиной на диване, поджидая доченек. Они редко задерживались. Вдруг они вошли, молча и тихо пошли в ванную, стали застирывать плащи и колготки. Я спокойно уснула.
Утром девочки еще спали, в дверь неожиданно позвонил милиционер (лейтенант) и спросил: «Сорокины девочки здесь живут?» Я в ужасе: «Да, что они натворили?»
- Разве они вам не рассказали? Еще больший ужас! Милиционер спросил, как они себя чувствуют. Не знаю, они еще спят.
- Пожалуйста, разбудите их. Вошла в детскую комнату, позвала дочек. Они будто виноваты стали. Милиционер рассказал мне, что они вчера попали под машину. Папы дома не было, иначе было бы еще больше ужаса. Девочки и милиционер вошли в Женину комнату. Он зачитал акт о происшествии. Девочки еще раз подтвердили, что ничего страшного не случилось. Вот когда меня охватил ужас! Они могли погибнуть!!!
Но нет, им не было суждено погибнуть. Они успешно закончили институт, устроились на работу в спортшколу № 1. Одна - в гимнастике, другая там, где «лед звенит», как писал один знаменитый поэт.
Появление Андрея Голицынского
Наши девочки были миловидными и всегда обращали на себя внимание. Двое одинаковых и милых. В институте они могли одна за другую сдавать зачеты.
И с мальчиками они встречались вдвоем. И разумеется, знакомый мальчик терялся - кто из них Лена, кто - Наташа. С Андреем этого не произошло.
Как- то Лиля возвратилась с занятий в балетной студии у Дьяченко вместе с незнакомым пареньком. Как мне стало позже известно, Андрей был офицером и всегда интересовался балетом. Вначале он пришел в студию, чтобы просто провести время, потом у него появился иной интерес. Девочки похихикивали - появился новый мальчик. Стали его разглядывать. Меня заинтересовала фамилия - Голицынский. Да это же княжеская фамилия.
Так вот, первый раз Лиля пригласила Андрея, чтобы по телевизору посмотреть фигурное катание и поужинать жареной картошкой.
Потом у них вошло в привычку - приходить вместе после балета вечером к нам смотреть фигурное катание. Так Андрюша привык к нашей семье, и мы тоже к нему привыкли…
Мы узнали, что Андрюша - москвич, что у него есть старшая сестра Ирина (замужняя). Папа и мама - пенсионеры. Отец - Лев Владимирович работал в аппарате МИДа у Громыко и часто бывал за границей. Узнали, что Андрюша родился в Копенгагене, жил с родителями в Америке, в Италии (в Риме), во Франции, бывал в Африке и т. д. В общем, несмотря на свою молодость, он успел увидеть мир, что никто из нас и близко не видел.
Однажды вечером у нас с ним состоялся разговор за ужином на кухне.
- Любовь Андреевна, я по добрым обычаям прошу руки вашей дочери - Елены, - начал Андрей. Я опешила - так сразу?! - Мы с ней уже договорились, и сейчас, когда она едет в командировку, я также лечу в Москву, мы решили встретиться в Москве у моих родителей.
- Андрюша! Это очень сложно. Вдруг наша Леночка не понравится твоим родителям?
- Пусть тогда пеняют на себя. Все равно я женюсь на Лене.
На следующее утро Андрюша улетел в отпуск, а девочки должны были прилететь в Москву позже. Андрей встречал их с букетами роз. Лиля прилетела к Голицынским первая, а за ней явилась и Наташа. Начались смотрины. Вначале познакомились, но родители были в смятении: которая из двух?! Они так похожи. Видимо, девочки им понравились, и они сразу дали свое согласие на брак.
Через несколько дней была торжественная регистрация в московском Дворце бракосочетаний имени Грибоедова. Потом был звонок в Хабаровск. Андрей задал программу - готовьте стол для свадьбы на 22 или более человек.
У нас началась предсвадебная суета, приглашение гостей, сервировка стола и пр. Вот так мы выдали замуж нашу любимицу Лилю. И наш Андрей тут же стал любимым зятем. К сожалению, единственным…
С женитьбой Андрюши и Лены закончилась самая счастливая пора в нашей жизни. Но были и другие радости. Подробно не опишешь жизнь молодой семьи Голицынских. Они с первого дня были очень дружны - Андрюша, Лиля, Наташа. Итак, Лилечка и Андрюша поженились 19 апреля 1983 года. С самого момента женитьбы и по сей день они живут дружно, уважая друг друга и помогая друг другу во всем. С тех пор прошло 22 года. У наших любимых Голицынских - двое детей: Данила - родился в 1985 году и Наташа - в 1988 г.
Я еще буду продолжать свое повествование, осталось очень много нерассказанных воспоминаний о главных вехах нашей семьи.
На этом рукопись обрывается.
Подготовил А. ЧЕРНЯВСКИЙ.

Автор: Александр ЧЕРНЯВСКИЙ
 
По теме
Учебно-методический сбор - СМОТР - Центр медицины катастроф Translator       Translator       27 марта 2024 года, под руководством Губернатора Хабаровского края продолжился учебно-методический сбор - СМОТР с главами муниципальных образований Хабаровского края по отработке в
Центр медицины катастроф
Из США в Москву доставили хабаровчанина, обвиняемого в истязании дочери - AmurMedia.Ru Злоумышленник обманным путем увез свою малолетнюю дочь 2012 года рождения в Соединенные Штаты Америки Сегодня в результате успешно проведенного комплекса оперативных мероприятий сотрудниками НЦБ Интерпола МВД России в
AmurMedia.Ru
Волшебная страна - театр - Районная библиотека 27 марта во всём мире отмечают всемирный День театра. Вот и ребята из МБОУ СОШ №1 были приглашены в необычное путешествие в волшебный мир театра.
Районная библиотека
Выставка «Невесты кораблей» открылась в музее Амурского судостроительного завода - ИА Хабаровский край сегодня «Корабельное брачное агентство» верфи сейчас ищет суженую МРК «Шторм»  Фото: АСЗ В музее Амурского судостроительного завода в Комсомольске-на-Амуре открылась выставка «Невесты кораблей ПАО «АСЗ» .
ИА Хабаровский край сегодня